В 1961 году в Британии завершился громкий уголовный процесс. На скамье подсудимых оказался Гордон Лонсдейл — преуспевающий бизнесмен, миллионер, плейбой, человек блестящей эрудиции и знаток светских манер. А ещё советский резидент, долгое время плодотворно работавший в интересах Москвы. Много лет спустя выяснилось, что не только образ, но и имя было поддельным — роль Лонсдейла играл полковник Конон Трофимович Молодый.
Будущий суперагент родился в 1922 году в интеллигентной московской семье. Отец — преподаватель МГУ, мать — научный работник. Семья была далеко не простая — с одной стороны, у Молодых были родственники-эмигранты, жившие в США, с другой — связи в Союзе простирались достаточно широко, чтобы при необходимости дойти до высших представителей советского государства. Поэтому в начале 30-х — после смерти отца — будущий разведчик уехал на несколько лет жить к тётке в Сан-Франциско, причём с выездом помог лично нарком внутренних дел Генрих Ягода, друживший с покойным родителем Конона. Так или иначе, юнец с необычным именем рос за океаном, и за годы в США успел овладеть английским языком — настолько, что мог при необходимости непринуждённо выдавать себя за носителя.
Однако золотым мальчиком Конон точно не был. Уже в Штатах он решил возвратиться на родину и в 1938 году с дипкурьером приехал в Москву. По возвращении в СССР он был призван в армию за считанные месяцы до начала Великой Отечественной. Там ему пришлось доказывать, чего он стоит, — самостоятельно, без оглядки на богатых и влиятельных родственников. Молодый служил в артиллерийской разведке. Звукометрист, затем — командир взвода оптической разведки. Должность была далеко не синекурой, Конону постоянно приходилось бывать на передовой и идти в боевых порядках пехоты или даже впереди неё — в некоторые городки его взвод врывался первым. Хладнокровием и дерзостью этот офицер обратил на себя внимание командования — и, похоже, не только его.
После демобилизации Молодый поступил в Институт внешней торговли. Склонность к языкам никуда не исчезла — Конон отлично изучил немецкий, французский и китайский. Там за ним наконец пришли. Биография и способности его просто вопияли о том, что этот человек будет полезен в разведке. Хладнокровие, лингвистические навыки, авантюрный склад характера, вдобавок — что было особенно ценно — жил в Штатах и представлял себе быт и обычаи страны. Кстати, он обладал ещё одной полезной для разведчика чертой — неброским обаянием. Его внешность была на удивление незапоминающейся, лишённой чётких примет, но при этом располагать к себе людей он умел.
В 1951 году Конон Молодый окончил университет — и одновременно пришёл на службу в разведку госбезопасности. А в 1953-м уехал, сообщив родным, будто отправляется в Китай.
В действительности "Китай" находился в Канаде. Правда, туда отправился уже совсем другой человек. Теперь новоиспечённого нелегала звали Гордон Лонсдейл. Реальный Лонсдейл уже несколько лет лежал в могиле, но разведка сумела разжиться документами на его имя. Молодый даже смог получить подлинные документы — взамен якобы утерянных. Однако это было не единственной проблемой. Требовалось усвоить привычки нового места, представлять себе не только язык, но и литературу, местных знаменитостей, бытовые привычки. Да и язык мало было знать — требовалось думать на нём, чтобы даже в острой ситуации (особенно в острой ситуации) не сорваться на русский. А кроме того, требовалось усвоить манеры Лонсдейла, смотреть на мир глазами канадца, слиться с ним. К моменту, когда он прибыл на Запад, никакой детектор лжи не заподозрил бы, что в страну явился чужак.
Тайная жизнь мистера Лонсдейла
Канада была только промежуточной станцией для Молодого. Его основной целью была Англия. В Лондоне связниками Молодого стали супруги Моррис и Леонтина Коэн, советские агенты — американцы. Так заработала новая резидентура. Попутно Молодый обзаводился новыми знакомствами, в частности, примкнул к "Королевской заморской лиге" — общественной организации сторонников единства Британской империи. Патроном этой организации была лично королева. Коэны тем временем устроили шпионское гнездо в Лондоне. Их легальным прикрытием была букинистическая торговля, а в приобретённом парой небольшом особняке они оборудовали радиобункер. Сам Лонсдейл тоже не скучал. "Заморская лига" стала настоящим кладезем знакомств. Благодаря новым друзьям джентльмен из Канады спокойно посещал парламентские дебаты, а среди его знакомых появлялись мелкие политики, журналисты, аристократы. Одновременно Лонсдейл забрасывал удочки дальше: он поступил в университет на факультет восточных языков, где негласно обучались кадры для дипломатической и разведывательной службы. Словом, врастание в британский социум шло благополучно. И в этот момент Лонсдейлу пришла в голову идея, оказавшаяся поистине блестящей. Он решил стать предпринимателем.
Энергия и амбиции разведчика не знали удержу. Коммерческая деятельность — это прекрасное универсальное прикрытие. Валюта пригодится Советскому Союзу. Наконец, бизнес — это связи и легальный доступ к технологиям. Начал Лонсдейл с музыкальных автоматов и машин по продаже жвачки, которые он монтировал в барах. Некоторое время бизнес приносил убытки, но вскоре предприниматель вышел в плюс. Бизнес расширялся, Лонсдейл менял направления, а вскоре его фирма запатентовала механизм автосигнализации. С ним Лонсдейл поехал в Брюссель на выставку инновационной техники — и получил там золотую медаль за "лучший британский экспонат".
Это был настоящий прорыв: "сигналки" пошли по Европе, фирма бойко вела дела. А владелец компании тем временем под прикрытием нового статуса развернул кампанию промышленного шпионажа, благо после успеха в Брюсселе Молодый был представлен королеве и стал сэром Лонсдейлом. Никто и представить не мог, что этот обаятельный предприниматель — разведчик.
В Москву отправлялись "рецепты" высокопрочных сплавов, технологии металлообработки. Лонсдейл благодаря своему бизнесу находился на переднем крае европейской промышленности и вовсю пользовался положением в целях, далёких от коммерции. К тому же, благодаря великолепному прикрытию, на Молодого замкнули нескольких агентов, завербованных ранее другими офицерами. В частности, он поддерживал связь с работниками из Портлендского морского научно-исследовательского центра — Гарри Хаутоном, а позднее с его любовницей Банти Джи. Поток документов в центр не ослабевал. В общей сложности за время работы резидентуры в СССР ушло 17 тысяч листов секретных документов о техническом состоянии британского флота, противолодочной обороне, акустических системах, криптографии. Связники Коэны работали на износ, при этом резидентура, дававшая столько полезной информации, через какое-то время вышла на самоокупаемость. Среди мест, в которые проник Молодый благодаря своим контактам, была даже химическая лаборатория Портон-Даун, ставшая столь знаменитой в наше время. Коэны и Молодый сумели довольно подробно раскрыть программу центра. За короткий срок в Лондоне обосновалась мощная эффективная резидентура, причём состоящая буквально из нескольких человек. Ну а глава предприятия лопатой грёб честно заработанные деньги, жил на широкую ногу и чувствовал себя превосходно. Неудачи ничто не предвещало.
А тучи над резидентом сгущались. В конце 1960 года на квартиру Лонсдейла наведались якобы воры. Однако Молодый обнаружил, что украли только малоценные предметы, но не тронули значительно более дорогие вещи. Разведчик решил, что следует постепенно сворачивать основную деятельность, но коммерческие занятия он бросать не собирался: если бы он оставил бизнес, это точно стало бы сигналом для британской контрразведки.
В действительности произошло вот что. На сторону Запада перебежал офицер польских спецслужб, знавший Хаутона — одного из ключевых агентов Лонсдейла. Поляк вообще был склонен к разнообразным авантюрам, даже подозревали, что у него психическое расстройство. Уже работая на Запад, он выдавал себя за царевича Алексея. Претензия, конечно, комичная, но вот ущерб советской разведке этот экстравагантный тип нанёс далеко не смешной. Хаутон попал под колпак, и вскоре англичане засветили Молодого, а за ним и всю резидентуру. Британцы оказались, мягко говоря, ошарашены тем, кто именно попал к ним в руки. Миллионер с персональной ложей в Альберт-холле и шикарной виллой. Операцию по его захвату курировал лично директор MI5 — британской контрразведки — Роджер Холлис. Британцы начали с Хаутона и Джи. На любовников вышли, без сантиментов обрисовали перспективы и предложили сдать резидента в обмен на смягчение приговора. Те согласились.
8 января 1961 года Молодый встретился со своими портлендскими агентами и взял у Банти Джи хозяйственную сумку, набитую документами Британского адмиралтейства с грифом Top Secret. В этот момент из припаркованных неподалёку машин посыпались "Джеймсы Бонды" — полтора десятка агентов контрразведки. После этого были захвачены Моррис и Леонтина Коэн.
Мёртвый сезон
Деваться было уже некуда. В особняке Коэнов обнаружили радиостанцию, поддельные документы, фотоаппаратуру, тайники. Однако на допросах Коэны повели себя совершенно иначе, нежели портлендцы. Они не признавались ни в чём и не выдавали никого. Лонсдейл вёл себя демонстративно спокойно и взял на себя всю вину, выводя из-под удара агентов. Молодый разыгрывал последнюю, но очень важную карту. Ему, гражданину СССР, было куда отступать, а вот судьба Коэнов могла быть самой плачевной. Здесь было не только душевное благородство, но и трезвый расчёт: процесс широко освещался, и потенциальные агенты знали бы, что советская разведка будет вытягивать своих до конца.
Присяжные признали виновными всех пятерых подсудимых. Лонсдейлу дали 25 лет тюрьмы. Свой приговор он принял стоически, буквально с улыбкой, хотя срок был чрезвычайно суровым. Коэны получили по 20 лет, Хаутон и Джи, надеявшиеся отделаться дёшево, — по 15.
Однако на этом дело не кончилось.
В заключении Молодый находился на особом режиме. Одиночная камера, круглосуточно горящий свет, непрерывное наблюдение. В тюрьме во время дозволенных прогулок он познакомился с ещё одним знаменитым советским агентом — Джорджем Блейком. В тюрьме Молодый заявил, что полувековой юбилей Октябрьской революции они будут праздновать вместе. Поразительно, но это предсказание сбылось. Блейк вскоре сумел бежать и перебраться в СССР. Молодый тоже, как оказалось, не проведёт в заточении всю оставшуюся жизнь. Его признали советским гражданином и начали работу над его освобождением.
В 1962 году в Будапеште был захвачен английский разведчик Гревилл Винн. Переговоры о его освобождении велись тайно и продлились несколько месяцев. Разумеется, русские потребовали взамен своего резидента. 21 апреля 1964 года к Молодому явился надзиратель и отвёл в кабинет начальника тюрьмы. Там уже сидели чиновники из Министерства иностранных дел. Через несколько часов он уже летел в Берлин. На следующий день на берлинском КПП Штаакен без всякого шума и эксцессов советский и британский разведчики вернулись к своим.
Коэнов тоже удалось выручить, хотя существенно позднее. В 1969 году их также выменяли на троих англичан и в торжественной обстановке приняли в Москве. Позднее они тихо жили на Патриарших. В каком-то смысле хорошо эта история закончилась даже для провалившегося Хаутона: он и Джи вышли из тюрьмы в 1970 году и некоторое время спустя обвенчались.
Конон Молодый вернулся домой, к семье. Позднее он увлечённо описывал свои похождения и свой бизнес. Он работал в аппарате разведки, преподавал. По понятным причинам оперативной работой он заниматься уже не мог. Однако долгой спокойной старости не получилось: в 1970 году он скоропостижно скончался. Правда, за время жизни в Москве Молодый успел оставить след в истории довольно неожиданным образом: он консультировал съёмочную группу фильма "Мёртвый сезон". На съёмках он познакомился с исполнителем главной роли Донатасом Банионисом. Актёр заметил, что Молодый слишком невзрачен и совершенно не похож на разведчика. Последний посмеялся и заметил, что это прекрасно: разведчик должен выглядеть именно так.