Думаете, «голые платья» – бич исключительно нашего времени? В последние годы прозрачные платья вновь стали способом выделиться и попасть на первые страницы не только таблоидов, но и пополнить ряды модных списков (и анти-списков). Кто-то восхищается незримыми платьями, похожими на звездную пыль на нагом теле, кто-то приходит в шок от громких провокаций в духе Леди Гаги, но популярность тренда отрицать невозможно, поэтому предлагаем копнуть глубже и разобраться в истории скандальных «голых» платьев, мода на которые приходит, как цунами.
Впрочем, переплюнуть всех любительниц шика-блеска и провокационного обнажения, могла бы американская звезда 30-х годов Мэй Уэст.
Мэй Уэст отличалась откровенностью и некоторой вульгарностью не только в жизни – в фильмах она тоже произносила весьма неоднозначные фразы, совершенно непривычные для кино 30-х годов, и появлялась в невообразимых «голых» нарядах. Невысокая и довольно пышная, Уэст не стеснялась носить облегающие платья и декорировать их таким образом, чтобы все взгляды устремлялись к главным достоинствам ее фигуры. Свой рост она компенсировала обувью на высоком каблуке или платформе, всегда скрытой длинными платьями, а также высокими прическами, шляпами и крупными аксессуарами в будуарном стиле.
Через какое-то время манеру появляться в блистательных узких платьях, очерчивающих фигуру и прикрывающих самые пикантные места россыпями блесток, переняла коллега и приятельница Мэй – кинодива Марлен Дитрих. Однако на ее точеной фигуре такие наряды выглядели совсем не так вызывающе, как на пышнотелой Уэст, но и гонорары у Дитрих были куда меньше.
Мэй Уэст считали эротическим памятником своего времени, секс-символом 30-х. Она начала со скандальных постановок на самые щекотливые темы на Бродвее (сама ставила и сама играла), а в Голливуд попала, когда ей было уже за 40. Впрочем, это не помешало ей стать мечтой половины мужчин Америки: ее образ роскошной сладострастной блондинки принес ей невероятные гонорары. Возмущение публики ее внешним видом и поведением было столь велико, что, в конце концов, киностудиям пришлось расторгнуть все договоры с Уэст, и та ушла в ночные клубы.
Кстати, Уэст не раз увековечила себя в истории моды и искусства. Например, знаменитая сюрреалистическая комната-лицо с диваном в виде губ, двумя картинами-глазами и камином в виде носа, нарисованная Сальвадором Дали в 1935-36 годах, посвящена именно ей и называется «Лицо Мэй Уэст, использованное в качестве сюрреалистической комнаты» (в 70-х замысел был воплощен в виде настоящей комнаты в музее Дали в Испании).
Еще Уэст тесно сотрудничала с другой знаменитой сюрреалисткой, но уж от мира моды – Эльзой Скиапарелли. Эльза тоже была яркой звездой 30-х, и неудивительно, что ее с Мэй дороги пересеклись: дизайнер придумывала броские костюмы для киноролей актрисы, а затем увековечила узнаваемый торс Уэст в виде флакона духов Schiaparelli для аромата с названием «Shoking». Шокирующий – это именно про Уэст. Ее губы-диван от Дали украсили парижский бутик Скиапарелли, а ее вызывающее поведение принесло дизайнеру настоящую славу.
Говорят, Мэй веселилась до самой старости: те же облегающие платья, меха и драгоценности, та же любовь к мужчинам, те же манеры и шуточки. Возможно, именно она была одной из причин непреходящей популярности будуарного стиля: фотосесии в затейливых шелковых неглиже, рассказы о роскошной спальне и атласных простынях и, конечно, знаменитые «голые» платья – все это копировали и продолжают копировать звезды любой величины, от Мерилин Монро до Бейонсе. Потому что успех гарантирован – проверно Мэй Уэст.