Во время войны Великой войны миллионы мужчин были оторваны от домашнего очага и оказались в окопах. Все они, независимо возраста, происхождения, мирных занятий и уровня образования жаждали получить последние новости, а также немного отдохнуть от военных будней. Именно эти два запроса удовлетворяла военная пресса, издававшаяся специально для солдат и, подчас, самими солдатами. Какими же были военные газеты, издававшиеся и читавшиеся под грохот снарядов и свист пуль?
Предыстория вопроса
Военная печать заявила о себе в XVIII веке, когда в ходе Войны за независимость в Северной Америке, а также войн, которые вела Французская республика в Европе, появились первые газеты, изданные непосредственно в армии и предназначавшиеся для солдат. Впоследствии фронтовые и армейские газеты на короткий срок возникали, например, в ходе франко-прусской войны, а также колониальных конфликтов европейских держав типа англо-бурской войны, подавления боксерского восстания в Китае и некоторых других.
Изготовление подобного рода газет всегда было сопряжено с большими трудностями, поскольку требовалось довольно тяжелое и дорогое оборудование, а также грамотные и подготовленные военнослужащие. Конечно, газеты могли быть и рукописными, но тогда их тираж редко превышал десяток экземпляров. Самое главное, для подобной прессы требовалась относительная стабильность базирования подразделений, для которых она выпускалась, поскольку делать газету на ходу, во время постоянных маршей, было просто невозможно.
Иностранная окопная пресса
Первая мировая война предоставила все вышеперечисленные условия. Среди миллионов мобилизованных и добровольцев в армиях Великобритании, Германии, Франции и других государств не было недостатка в журналистах, художниках, печатниках и т.п., причем подчас среди них находились очень талантливые люди, творческий потенциал которых раскрылся именно во время войны.
Начиналось всё с достаточно небольших по объему и примитивных по технике исполнения текстов. Историк Роберт Л. Нельсон склонен считать самой первой «окопной» газетой немецкий рукописный листок «Hohnacker Neueste Nachrichten» («Последние новости Хонакера»), разросшийся в итоге в газету «Bayerische Landwehrmann» («Баварский солдат ландвера») с максимальным тиражом в 2000 экземпляров. Немцы вообще быстро поняли привлекательность подобного рода журналистики и заметно превзошли своих противников на всех фронтах, поддерживая официально «окопные» газеты армейского уровня с тиражами более 50 000 экземпляров.
Масштабы «газетной лихорадки», охватившей войска по обе стороны фронта, впечатляют. Часть газет выпускалась в рукописном варианте, тиражами до трех десятков экземпляров, при этом объем номера редко когда насчитывал больше одного листа. Но и такие газеты подчас обладали опытной редколлегией (чаще всего это были младшие офицеры и сержанты), в которую входили один-два талантливых рисовальщика.
Так, французская «окопная» «Le Mouchoir» («Носовой платок»), рукописная газета 151-го линейного пехотного полка, начала издаваться в 1915 году 31-летним связистом Жозефом Лесажем (Joseph Lesage), который был профессиональным художником, выпускником Школы декоративных искусств. Лесаж продолжал выпускать газету вплоть до конца войны, несмотря на все трудности, включающие гибель товарищей-журналистов и два собственных ранения. Редактор-художник умер за несколько недель до перемирия 11 ноября 1918 года, подхватив грипп.
Однако полковые и дивизионные газеты могли позволить себе оперировать гораздо большими ресурсами. Для их издания существовал специально назначенный штат, который работал обыкновенно на некотором удалении от передовой, поскольку для печатания использовался уже большой пресс. Маленькие газеты печатались сразу в блиндажах на линии фронта с использованием мимеографа. Совсем большие тиражи могли издаваться уже в хорошо оснащенных типографиях в глубоком тылу, вплоть до Парижа или Лондона.
К концу войны система выпуска газет была отлажена настолько хорошо, а сами они пользовались таким повышенным спросом, что наиболее популярные (например, немецкая «Liller Kriegszeitung») могли даже оплачивать расходы на печать посредством продажи места под рекламу. Другие газеты распространялись через почтовую подписку или продавались на железнодорожных станциях. Как подчеркивает Роберт Л. Нельсон, солдаты не имели ничего против платы за газеты, поскольку она-то чаще всего и отличала настоящую прессу из окопов от бесплатных массовых рекламных или пропагандистских листков, авторы которых никогда не были на передовой.
Британская армия (метрополия и доминионы) в общей сложности выпускала 107 наименований газет с тиражом более 5000 экземпляров для некоторых из них. Французская армия читала до 200 «окопных» газет, чей суммарный тираж в середине 1916 года колебался от 75 000 до 132 000 копий в месяц. Тем не менее, вышеупомянутый Роберт Л. Нельсон пишет, что, скорее всего, большинство французских солдат могло вообще никогда не видеть таких газет, как и подавляющая часть их британских союзников.
Ровно обратная ситуация была в немецких окопах, где в 1916–1917 гг. на Западном фронте посредством подписки или бесплатно распространялось порядка 1,1 млн газет в год, а на Восточном фронте их число превысило 2 млн экземпляров в месяц. Причем, если большинство французских газет издавалось на локальном уровне, то немецкие охватывали войсковые соединения и объединения.
Естественно, как и всякое издание, предназначенное для солдат и допущенное начальством для распространения и чтения, «окопная» газета должна была пройти цензуру. Последняя включала действительный просмотр содержания выпуска специально назначенными для этого офицерами. Кроме того, действовала еще и самоцензура: любой редактор заботился о том, чтобы его детище не прикрыли, а его самого не арестовали. Любая неудачная шутка могла дорого стоить. Даже маршал Жоффр обратил внимание на излишнюю строгость цензуры и в 1916 году в специальном циркуляре указал на полезность солдатских газет, к которым надо было «подходить особым образом».
В немецкой армии действовала похожая система, но с 1917 года два экземпляра каждого издания обязательно направлялись в специальный цензурный орган, который еще и сам мог направлять статьи для публикации в солдатских газетах. При этом со второй половины 1917 года, вместе с введением специального распоряжения Людендорфа об усилении пропаганды, давление на редакторов «окопных» газет усилилось, а количество «спущенных сверху» статей увеличилось.
Интересно, что тематика британских, французских и немецких газет была сходной (повседневная жизнь солдат, юмор, враги и женщины), но при этом сам дух статей, скетчей, рисунков сильно разнился. Британцам было важно через юмор поддержать своих сослуживцев, а также обосновать идею защиты привычного образа жизни, на который покушаются «гунны». Размышления о том, что в последние несколько веков для Британии был привычен союз с германскими государствами для борьбы против Франции, не допускались.
Французским газетам, с одной стороны, не надо было доказывать необходимость защиты родины от врагов, а с другой надо было оправдать все те ужасы войны, которые «пуалю» созерцали ежедневно. Оттого тон французских газет был подчас более критичный, а шутки жестче, поскольку в патриотизме находившихся на передовой людей никто не сомневался, и им позволялось чуть больше, чем обычно. Немцам же важно было утвердить идею необходимости и правильности своего присутствия на территориях, которые никогда не принадлежали Германии. На Восточном фронте эти рассуждения подкреплялись словами о цивилизаторской миссии немецкого государства.
Первая мировая война породила уникальное явление как в истории войн, так и в истории журналистики. «Окопные» газеты явились интересным явлением фронтовой жизни, давшим возможность как делающим, так и читающим эти газеты «выпустить пар», унять депрессию (победить «тараканов», как выражались французы), сделать атмосферу на передовой более привычной и похожей на оставленный дом. Может быть, именно отсутствие таких изданий в русских войсках способствовало, пусть косвенно, постепенной деморализации войск и их подверженности революционной пропаганде.