Кто сказал, что в этом городе не было справедливого суда над грешниками и мерзавцами? Так вот же – извольте. Уже прошла почти неделя с премьеры спектакля «Ферзь» на сцене М-театра, но ощущение, что добрая порка пороков удалась, не отпускает. И если даже данная экзекуция случилась не в жизни, а на сцене, а воплощают ее актеры молодежного театра - разница невелика. Главное, что событие состоялась, ибо как показывает история – практически любое общество имеет шансы скатиться в пропасть нравственного разложения. И выход тут нередко один – кровопускание.
Так вот режиссер и сценарист спектакля «Ферзь» Севиль Гасанализаде такое кровопускание и предлагает. В прямом смысле и переносном. Предлагает нетривиально, вовлекая в этот жесткий суд опешивших зрителей. Чтобы было все понятно и история завелась, режиссер для начала знакомит почтенную публику с библиотекой грехов персонажей. Подход немного прямолинейный, но впечатляющий. Сценические же приемы для раскрытия темы самые разные – от видеовставок до присутствия на сцене убиенных жертв самих грешников.
И если шахматная партия, которую использует как метафору режиссер как правило предполагает ходы, то в «Ферзе» основная партия переносится на потом, в финал повествования, чтобы мы для начала прониклись этаким душевным смрадом команды грешников.
Поначалу все вроде банально: ну соврал, ну подстрекал, ради наживы свел кого-то в могилу – надо признать, что многое в нашей действительности обесценилось настолько, что вместо того, чтобы ответить за преступление, негодяи подчас становятся героями романов и теленовелл. «Мы стали предельны циничны» - дает позывные в зал режиссер и намекает, что карма такое не прощает, каждого могут призвать в расстрельную комнату.
Таким образом пьеса «Ферзь» в какой-то момент превращается в причту. Притчу о преступлении и наказание. А также в черную комедию абсурда, где все вроде понарошку, но зритель будет вымотан не на шутку. Окровавленный топор и труп старушки никто предъявлять не будет – тут больше разнообразия. Хотя, двигаясь по сюжету к кульминации герои нередко, почти как гражданин Раскольников начинают громогласно, плача признаваться в содеянном. Так вот знакомый главного героя Мурада как выясняется своим равнодушием довел до самоубийства свою девушку, а теперь наконец решил признать вину. В данной сцене хочется выразить респект актрисе воплотившей образ девушки-самоубийцы, что выбросила на зрителей целый каскад эмоций. Тут все как раз по Станиславскому, так и хочется и воскликнуть: «верю».
В принципе и сама история все-таки по Станиславскому, хотя и в постмодернистском ключе, но линейность сюжетной линии никто не отменял. Но что делать с теми, кто не желает признаваться в содеянном и более того – готовы заработать миллион на страданиях близких? Вот таких и ждет расстрельная комната.
В трешевости рассказа есть своя социальная правда. Современные представители общества увязли в долгах, как в шелках, впору бы одуматься и остановится, но понты требуют свое, идеология общества потребления давит на кошелек и моральный выбор.
Потому в какой-то момент история Севиль Гасанализаде становится чуть ли не библейской. Ибо, добравшись до своей Голгофы фигурантам предстоит пройти серьезный экзамен на тестирование грехов и пороков. Собственно испытание искушениями и становится главным этапом очищения героев. Вполне готовый на низости и подлости главный герой Мурад вместе со своим братом, а также еще пара заблудших овец - и есть основные фигуры процесса моральной казни. Именно им предстоит доказать, что ради денег они готовы пойти на все. Тут все утрировано до максимума и искушать их намерен ни много ни мало некий представитель местной Якудзы со своей свитой.
Судья чести и негодяй в одном лице – персонаж актера Талята Гусейнова чем то-напоминающий гипертрофированного Карабаса Барабаса грозен и одержим – городскому сатане скучно, и он хочет банально отдохнуть и поиграть в некое реалити-шоу, где все будет по-настоящему, а не понарошку. Правила и этапы игры весьма непростые, сложность возрастает и Мураду предстоит самому определять градус своего морального падения: может ли он на глазах своей девушки отлобызать уста порочной мафиозной красотки или сделать еще кое что пожестче. Принимая условия игры, из комнаты уже не выйти, так что Мураду приходиться буквально взбираться на свою моральную Голгофу, а именно на стол, где на глазах почтенной публики придется столкнуться со своим искушением.
Нервы участников Марлезонского балета порой не выдерживают, кто-то пытается сбежать, но вот тут и начинается процесс банального кровопускания – всех, кто ноет и не хочет играть по правила отправят на тот свет не мешкая. Непросто участникам, непросто и зрителям: последним в какой-то момент начинает казаться что и они стали участниками экзекуции в этом утрированном театре Карабаса Барабаса. Шумно, страшно и весело – наверное таким и должно быть настоящее театральное зрелище. Так черная комедия добирается со своего кульминационного абсурда. Но это еще не конец, чистилище впереди – выбравшись в дамки и получив наконец свой миллион герою предстоит осознать уровень своего грехопадения на допросе перед Радостью и Совестью представших пред героем в человеческом обличье. А что может быть страшнее суда собственной совести?
В повествование Севиль Гасанализаде все в принципе складно, иногда разве же что специфическим предстает режиссерский почерк – свою историю автор пьесы рисует достаточно отрывистыми мазками, почти отказавшись от пластических решений. Ну вот такой почерк – селяви.
Удивляет другое - несмотря на то что почти вся труппа – актеры-любители, они убедительно отыграли все: как и актеры первого плана, так и второго. Сыгранность коллектива впечатляет, хотя диалоги и мизансцены насыщенны и непросты – тут чувствуется хорошая режиссерская хватка.
Профессионалов в постановке, по сути, лишь трое, их работу на первом плане хочется выделить особо. Это Ниджат Мамедов в роли главного негодяя – Мурада, садист-мафиози в лице Талята Гусейнова и Нигяр – девушка Мурада, роль которой исполнила Наргиз Алиева. И если Талят Гусейнов нокаутирует зрителя своей брутальной харизмой, а герой Ниджата Мамедова вызывает убедительное омерзение, то Наргиз Алиева в образе Нигяр аккумулирует на себе все сострадание зрителей. Поскольку является главной жертвой грязной игры, а воплотить такой образ на сцене особенно непросто.
Также интересно воплотила на сцене образ зловещего и страстного искушения начинающая актриса Нармин Алиева, которая по приказу хозяина, по-видимому, готова на все. Как и совратить, так и покрошить всех в мелкую капусту. В этом смысле хочется отвесить еще раз поклон режиссеру и исполнителям ролей – даже образы, играющие без слов, запомнились своим индивидуальным характером, являя общую гармонию композиции.
.jpg)
