Рами Малек родился в Египте в семье коптов — православного этнически-религиозного меньшинства, потомков тех самых древних египтян. Происхождение в каком-то смысле роднит актера с Меркьюри: Фарух Булсара (настоящее имя Фредди) тоже родился в Африке, но на другом ее конце — на острове Занзибар и в семье парсов, народности, пришедшей из Ирана в Индию, по сей день исповедующей зороастризм. Подобный бэкграунд для рок-сцены времен Меркьюри выглядел чересчур неординарно, потому певец и взял себе белый псевдоним. Малеку псевдоним не нужен — он из нового поколения актеров, пришедших разбавить англосаксонскую палитру традиционного Голливуда.
В начале 2000-х Малек, сын каирского таксиста, получивший профессиональное актерское образование в Калифорнии, начинает играть маленькие роли и эпизоды в разножанровых сериалах: ситком «Девочки Гилмор», военная драма «Там», мистический детектив «Медиум». Небезынтересна в контексте «Богемской рапсодии» постоянная роль в ситкоме «Война в доме», где Малек играл подростка-гея, тайно влюбленного в школьного друга.
Мумия — это я
В большое кино Малек попал уже 25-летним. Первым делом он сыграл ожившего фараона Акменра в двух частях «Ночи в музее» Шона Леви. Его мумия была обаятельным хранителем музейных призраков, выучившим английский в свою бытность экспонатом на кафедре египтологии в Оксфорде. Роль была интересной, но второплановой, и на фоне Бена Стиллера с Оуэном Уилсоном Малек несколько затерялся. Правда, его обаяние оценил Том Хэнкс, который пригласил сыграть в своем фильме «Ларри Краун». Но здесь персонаж Малека также был проходным — бестолковым студентом из класса сценической речи. Слабоватая мелодрама Хэнкса и сама по себе не была замечена.
«Ночь в музее: Секрет гробницы»
За десять лет Малек появлялся на большом экране довольно редко и почти мельком. Это касается и работ таких авторов, как Пол Томас Андерсон(«Мастер»), и фильмов молодых инди-режиссеров, как «Короткий срок 12» Дастина Крейтона. А Спайк Ли и вовсе вырезал все сцены с Малеком из своего «Олдбоя» (ну, хоть оставил ему забавную роль в вампирском афро-хорроре «Сладкая кровь Иисуса»). Еще один фильм про вампиров и роль по «египетскому» профилю — во второй части «Сумерки». Но, увы, и там Малека немного.
«Сладкая кровь Иисуса»
Зато актеру крупно повезло с главной ролью в сериале «Мистер Робот». Историю о галлюцинирующем хакере-идеалисте в параноидальном и узнаваемом мире тотальной слежки приняли восторженно. Малек показал не то героя, не то жертву нового времени: невротичный, львиную долю экранного времени посвятивший беседам с психотерапевтом, слабый, напуганный, но непреклонный внутри, способный движением мышки смещать тектонические плиты, на которых стоит здание общества и государства.
Забавный факт: у Малека есть идентичный брат-близнец, который предпочел карьеру учителя.
В том же 2015 году, когда вышел «Мистер Робот», актер стал героем видеоигры. Точнее, Малек подарил свой облик, мимику и голос персонажу survival horror «Дожить до рассвета» и так вошел голограммой в цифровую эру.
«Мистер Робот»
После успеха на ТВ Малек был номинирован на «Золотой глобус», и в принципе серьезная роль в Голливуде уже была делом времени.
Внешность еще не все
Конечно, облик Малека запоминался сразу: немного странное лицо тонкой лепки, большие серые глаза, выделенные тенями, как бывает у измученных бессонницей людей. Но Малек хочет не просто существовать на экране, но творить роль. Его игра несколько вычурна, причудлива, под стать необычным амплуа, с каждой новой ролью становится интереснее. Одной из лучших его работ стал Луи Дега в новой экранизации романа «Мотылек» — верный друг бегущего с каторги главного героя, несгибаемый мошенник неясно восточного происхождения, белый воротничок среди французских уголовников.
«Мотылек»
Роль Меркьюри отлично вписывается в эту галерею персонажей — очередной одиночка, чужак среди чужих. В интервью Малек подчеркивает, что не считает себя приверженцем популярного в Голливуде метода актерской игры, который предполагает несколько упрощенное вживание в психологию персонажа, предпочитая рисовать образ более неожиданными красками. Тем серьезнее оказалась для него работа над ролью Меркьюри, чья мимика, пластика, манера речи известны слишком многим. В частности, Малеку пришлось ходить с накладными зубами, имитирующими неправильный прикус певца.
«Богемская рапсодия»
Однако на роль еще нужно было утвердиться, а первым кандидатом был комик Саша Барон Коэн.
Первоначальный вариант фильма, обсуждавшийся с Коэном, был забракован продюсерами и участниками группы Queen, пристально следившими за работой над «Богемской рапсодией». Провокатор и трикстер Коэн, по-видимому, хотел играть в 1980-е на всю катушку — с горами кокаина, фонтанами шампанского и буйством плоти на полулегендарных тусовках-вакханалиях Меркьюри. Но против этого-то и выступило руководство студии, а заодно музыканты группы — фильм про Фредди должен был стать семейной картиной.
Здесь появление Малека стало символичным. Через 25 с лишним лет после смерти Меркьюри тот кажется фигурой как минимум странной. Человек, закрывший эру стадионных концертов, сам мечтавший быть оперной дивой, слившийся со своим комичным сценическим образом и методично разрушавший себя в течение 15 лет во имя искусства — такая модель поведения в наш век седативной психотерапии и культа самосохранения выглядит пугающе. Только мягкость и подкупающая утонченность Малека превращают неконтролируемого гениального гедониста и, по собственному определению, великого притворщика в личность, которой сегодня можно сопереживать всерьез.
В известном смысле это «декофеинизация» образа Меркьюри, которая может лишить его элемента подлинности и превратить в стандартизированную поп-звезду 1980-х. Но для такого упрощения слишком неординарен сам Малек — все же не конформный голливудский персонаж. Его игра и стала главным достоинством «Богемской рапсодии».