Когда в августе 1911 года у поселения Оровилл штата Калифорния появился тощий мужчина, местные не сразу поняли, кто перед ними. Приехавший на место шериф опознал в незнакомце индейца и до выяснения обстоятельств запер его в камере для душевнобольных. Прибывшие позже два антрополога выяснили, что индеец — последний из племени Яхи. Это был последний «дикий» индеец, как его называли тогда в прессе.
Как только антропологам удалось выяснить, к какому народу относится незнакомец (они пытались заговорить с ним по очереди на разных известных им языках индейцев), они спросили его имя. В племени Яхи было принято никогда не называть новому человеку свое имя напрямую — требовался кто-то третий, кто бы представил их друг другу. Так что незнакомец ответил: «У меня нет имени. Больше не осталось никого, кто бы мог назвать меня».
Антропологи дали индейцу имя Иши, что с его родного языка означало «человек». На тот момент Иши было около 50 лет. Когда он родился, в его племени было около 400 человек. Они жили уединенно в долине рядом с реками, полными лосося, который составлял основу их рациона. В 1848 году в этой местности нашли золото, и началась Золотая Лихорадка — население Сан-Франциско в мгновение ока увеличилось с 1000 до 25000 человек, каждый хотел урвать свою удачу и найти свой клад.
Всего за два года Золотая Лихорадка полностью изменила природу в этой местности — реки были загрязнены, рыбы стало значительно меньше, лес вырубался, и все, кто жил в дикой природе, вынуждены были уходить подальше от поселений. Отношение к индейцам было, мягко говоря, не очень радушным. В то время, как некоторые племена воспринимали прибывших врагами и пытались их как-то атаковать, многие другие просто старались избегать таких встреч.
Стрелы и ножи индейцев, безусловно, не могли соревноваться с ружьями белых людей. Убийство индейцев не считалось преступлением, более того — в некоторых поселениях даже давали за это награду. Так что, когда родился Иши (около 1860-го), племя Яши уже стремительно теряло свою численность. Им приходилось уходить всё дальше и дальше со своих привычных мест, где не было рыбы, к которой они привыкли и которую так хорошо умели ловить.
Оставшиеся члены племени основали новое поселение в ущелье, но через некоторое время их нашли и там, так что выжить удалось только пятерым индейцам, которые убежали в горы. Среди них был Иши, его мать и сестра. Когда и они умерли, Иши остался один и, отчаявшись, отправился искать других людей.
С того дня Иши прожил еще два года. Он тесно сотрудничал с антропологами, которые хотели восстановить его язык, записать песни, сказания, узнать, как жило его племя, как они делали орудия труда и другие детали его повседневной жизни. Иши жил при музее антропологии. Туда частенько приезжали как журналисты, так и обычные люди, желавшие посмотреть на «последнего дикого человека в США».
Антропологи решили составить для Иши расписание — в будние дни он работал с работниками музея, а по субботам встречался с посетителями. Иши был настроен довольно дружелюбно, он не сразу привык к большому количеству людей вокруг него, но со временем освоился и стал даже показывать публике, как он умеет стрелять из лука и добывать огонь.
К Иши относились с большим уважением и осторожностью, постепенно показывая ему новый для него мир. Его водили в театр (публика для Иши оказалось более интересная, чем происходящее на сцене), в больницу на проведение операции (больше всего Иши заинтересовали действия анестезиолога), а со временем даже дали ему работу — сторожа и уборщика музея. На свою зарплату он покупал самые дешевые вещи и продукты, складывая остальное в сейф.
В 1914 году антропологи уговорили Иши поехать с ними к тому месте, где раньше жило его племя. Иши не очень нравилась эта затея, так как по его мнению, ворошить прошлое не имело смысла. Однако антропологи настояли, объясняя это тем, что им важно увидеть на месте, как проходила жизнь индейцев Яхи.
По дороге назад из этого долгого путешествия Иши заболел туберкулезом. Он долгое время провел в больнице, и когда ему стало совсем плохо, попросил перевезти его в музей, чтобы «умереть дома». По обычаю его племени, тело умершего Иши сожгли. В сейфе Иши было 525 долларов, половину из которых отдали государству, а вторую половину — местному хирургу, которого Иши очень уважал и почитал его как искусного и одаренного лекаря.