В 1990 году американская студентка Холли Рамона, проучившись год в университете, начала курс лечения от депрессии и булимии. Психотерапевт, к которому обратилась девушка пояснил, что подобные проблемы — симптомы того, что человек в детстве подвергался сексуальным домогательствам. И хотя девушка утверждала, что с ней ничего подобного не происходило, психотерапевт, заручившись на этот раз поддержкой психиатра, который снабдил его определенными лекарствами, помог Холли вспомнить, что с пяти до шестнадцати лет ее неоднократно насиловал родной отец. Более того, он также заставлял ее заниматься сексом с их собакой. Узнав об этом, разгневанный отец подал в суд на обоих врачей, обвинив их в навязывании и закреплении фальшивых воспоминаний. Жюри присяжных с ним согласилось, мужчина был оправдан, а врачи признаны виновными. Казалось бы, Холли осталось только извиниться перед отцом и собакой, но она выбрала другой путь. Рамона оборвала все контакты с семьей, выучилась на психотерапевта и уже сама начала использовать на своих клиентах раскритикованный в научной среде метод “возвращенных воспоминаний”, чтобы помочь им вспомнить о сексуальных домогательствах, которым они подвергались в детстве. Представляем интервью с ней:
— Когда вы впервые пишите им, то с чего начинаете письма?
— Сперва представляюсь, рассказываю немного о себе, о причинах, по которым решил написать. Затем прошу их рассказать о своей нынешней жизни или о чем они пожелают, а также предлагаю задать какие-нибудь вопросы в ответ. Я стараюсь не ограничиваться какими-то рамками. Мы присматриваемся друг к другу и осторожно налаживаем связь.
— Есть ли между ними какие-нибудь общие черты?
— Это то, что я пытаюсь выяснить в течение многих лет, но так до сих пор и не разобрался. Я вижу какие-то пересечения у некоторых людей, преступивших закон. К примеру, многие скулшутеры отличались замкнутостью до того, как совершили преступление. А многие серийные убийцы, похоже, в детстве столкнулись с жестокостью и прошли через некоторые травмирующие события. Хотя недавно я общался с одним серийником, который совокуплялся с трупами своих жертв и расчленял их, и он заверяет, что его воспитание было безупречным. Он не знает, почему он совершил все эти вещи. По его словам, он просто псих.
— Вы когда-нибудь общались с Чарльзом Мэнсоном? Если да, то какой он? И был ли серийный убийца, общение с которым было невыносимо до тошноты?
— Общение с Мэнсоном далось мне нелегко, потому что его было слишком много. Всё то огромное количество мыслей, которые посещают его голову, он исторгает из своего рта всего за минуту. Впрочем, с ним интересно. Что касается второго вопроса. Таких случаев не было, однако было два человека, которые смогли меня задеть. Я довольно сдержан и вежлив с ними, но когда Хэдден Кларк, осужденный педофил, попросил меня прислать ему фото маленьких девочек в платьицах, это меня разозлило. То же самое было и во время визита к Филипу Яблонски, когда он рассказал мне о том, как хочет изнасиловать и убить младенца, который был неподалеку от нас в комнате для посещений. Мне бы стоило уже привыкнуть к его особенностям и не реагировать так на них, но не всегда получается.
— Как вы считаете, они сами виноваты в том, какими стали, или они всего лишь продукт окружающей среды, генетики, биологии или чего там еще? Мне просто хочется узнать, несут ли они, по вашему мнению, ответственность за свои действия или они просто жертвы?
— Само собой, они несут ответственность. Да, есть многие факторы, которые оказали на них влияние, но это в любом случае не оправдывает того, что они сделали.
— Когда вы писали письма, то указывали на них свой настоящий адрес? И если да, то не боялись, что однажды они могут за вами прийти?
— Само собой, я указывал свой обратный адрес, тот, где я живу. Почти все, с кем я переписывался, либо отбывали пожизненный срок, либо находились в блоке смертников. У меня не было страха перед ним. Еще мальчишкой я проводил выходные в тюрьме, окруженный уголовниками, когда навещал своего дядюшку. Став старше, я и сам начал встревать время от времени в различные неприятности. Чтобы как-то сдерживать себя, лет в двадцать я начал заниматься кикбоксингом. Так что меня нельзя назвать хилым задротом, которых обычно показывают по телевизору.
— Кто был самым страшным убийцей, с которым вы общались, и почему?
— Джек Спиллман. Потому что если бы он по какой-то невероятной причине был освобожден, то обязательно бы продолжил убийства. Он не отличается застенчивостью, когда рассказывает о своей одержимости пытками, убийствами и смертью. Его преступления просто чудовищны, а сам он жестокий и буйный. Взять для сравнения Дэвида Паркера Рэя. Я общался с одним из его сообщников. Так вот, никто точно не знает, скольких женщин он убил, но, что можно сказать наверняка, это был жестокий сексуальный садист со своим особым стилем. Однако Спиллман был опаснее его в том смысле, что ему не требовалось каких-то определенных условий для того, чтобы совершать свои преступления. В этом плане налаженная система пыток Рэя заставляет думать, что он был более добр к своим жертвам.
— А кого бы вы называли самым умным?
— Брайан Дуган и Барри Лукатис невероятно умны. Правда, Дуган, в отличие от Барри, использует свой ум для манипуляций. Ему нравится играть с тюремной системой. Он сделает всё, чтобы получить свое, и он в этом чертовски хорош. Что довольно забавно, учитывая, что он, походу, совершенно не тратил умственные способности на продумывание своих преступлений. Короче говоря, он месяцами подавал жалобы, требуя себе одиночную камеру. В качестве аргументации Дуган расписывал, что, будучи серийным убийцей, он имеет соответствующие своему статусу фантазии, так что если ради достижения своей цели ему придется прикончить сокамерника, то у них будут серьезные проблемы, поскольку если бы не их упертость в отказах, то человек был бы жив.
— Вам довелось общаться с Робертом Ли Йетсом? Можете рассказать что-нибудь интересное?
— Он сейчас помешан на религии. Легко идет на контакт и с ним приятно общаться. Один из тех людей, по которым нельзя сказать, что они способны на убийство. Знаете, такой себе заурядный человек, с которым можно перекинуться парой слов в баре или в магазинной очереди. Ничего в нем не выдает жестокого сексуального маньяка, который убивает своих жертв.
— Каким был Ричард Рамирез?
— Рамирез был странным. Он мог минуту вести обычный диалог, а потом вдруг попросить меня смотаться на пляж, чтобы сделать там снимки девушек и затем оправить их ему. Он не мог бы быть нормальным, даже если бы попытался.
— Вам когда-нибудь угрожали? Как много вы вообще рассказываете о себе и проявляют ли заключенные интерес к подобной информации?
— Такого никогда не было. Я мало о себе говорю, но им это очень интересно. Видите ли, тюремная жизнь довольно обыденная. Некоторые заключенные даже рисуют картинки для моего ребенка или делают праздничные открытки для моей жены.
— Как они воспринимают ваши отношения и переписку?
— Одни считает меня своим другом, другие просто убивают время, а третьи разделяют мои интересы и сотрудничают со мной.
— Сколько длилась самая долгая переписка? И сколько времени вообще уходит на получение и отправку ответного письма?
— Самая долгая переписка длилась 5 лет и она все еще продолжается. Что касается получения письма, то это зависит от того, сколько времени понадобится заключенному, чтобы ответить, а затем отправить. Прежде чем письмо последует к месту назначения, оно пройдет через тюремный отдел корреспонденции, где его проверят. Я, в свою очередь, отвечаю когда как: бывает быстро, а бывает мне нужно время, в зависимости от того, насколько я занят.
— Что касается преступлений, они охотно их обсуждают?
— Когда как. Некоторые очень открыты в этом плане, но такое бывает редко. Кто-то заявляет о своей невиновности, кто-то не желает обсуждать такие темы по юридическим причинам, если они, к примеру, подали апелляцию и не хотят дополнительных обвинений, а кому-то просто лень обсуждать это снова и снова.
— Как они описывают свое первое убийство и причины, которые к этому подтолкнули? Боялись ли они, что их поймают или им было все равно? Многие ли раскаиваются в совершенном? Описывали ли они вообще, каково это — убить человека? И какой самый оригинальный, по вашему мнению, способ избавления от тел?
— Так, постараюсь как можно лучше ответить на все вопросы. Да и да, но на самом деле ни один из вопросов не имеет общего ответа. Большинство не хотят быть пойманными. Некоторые раскаиваются после поимки. Сложно сказать, как много таких. Наверное, не очень. Один мне как-то сказал: «Я не знаю, испытываю ли искреннее раскраивание, но я знаю, что должен, так что, возможно, это тот максимум, который я могу выжать». Некоторые откровенно хвастаются своими преступлениями и наслаждаются ими. А есть еще такие, которые очень спокойны на этот счет, словно их это никак не затронуло. И да, некоторые в деталях расписывают свои убийства.
А самый креативный способ избавления от тел… Герб Баумейстер закапывал их на заднем дворе. Я нахожу таких убийц, которые держат трупы поближе к дому, занятными. Часто это характеризуют как повторное переживание преступления. А вообще, они не очень оригинальны в этом смысле. Большинство просто зарывают тело и уходят.
— Бывали ли случаи, когда вы понимали заключенных или симпатизировали им?
— Не в том, что касается их преступлений. Но мне жаль некоторых из них за те ужасные вещи, которые им пришлось пережить в прошлом. Там было такое, чего никому не пожелаешь… Я не вижу ничего плохого в том, чтобы попытаться их понять. Это может помочь объяснить причины, подтолкнувшие людей к подобным деяниям. Не уверен, что это главная причина, объясняющая их поведение, но в большинстве случаев — определенно одна из.
— Были ли среди убийц, с которыми вы общались, такие, у кого были заметны перемены к лучшему или хотя бы такие предпосылки?
— Все зависит от человека, типа преступления и прочих факторов. Я знаю одного скулшутера, который отбывает пожизненное за убийство / покушение на убийство, и я не имею ничего против того, чтобы он стал моим соседом. Есть еще один убийца, который прислал мне 25-страничное письмо, повествующее о его жизни и преступлениях (он убил ребенка, когда ему было пятнадцать, а когда освободили, убил еще и своих родителей). Какое-то время он находился в блоке смертников, но затем его перевели на пожизненное заключение. Он уже далеко не молод. По его словам, медитации изменили его как личность. Правда это или нет, только ему известно, но это заставляет меня задуматься над тем, может ли психопат на самом деле измениться и перестроить свое мышление.
— Кто из тех, с кем вы переписывались, запомнился вам больше всего и почему?
— Джеймс “Уайти” Балджер, один их самых известных преступников Америки. Он рассказал мне о тюремных буднях в Алькатрасе, а также невероятные истории своей жизни, когда находился в бегах от закона. Говорить с ним был потрясающий опыт.
— Есть ли что-то общее в том, как они выбирают себе жертв? Это что-то личное или это вопрос случайности?
— Все это очень индивидуально. К примеру, двое могут душить проституток. Оба выбрали их в качестве жертв, потому что это более легкая добыча. А кто-то выбрал проституток потому, что считает, что они не достойны жизни и он наделил себя правом очистить от них мир. Нельзя разбить их на категории, потому что все они разные в той или иной степени.
— Влияет ли это все на вас?
— Сейчас я в порядке, а раньше был одержим этой темой. По ночам даже кошмары снились. Это очень темный мир. Я научился дистанцироваться от него, чтобы он меня не поглотил.
— Некоторые делают заявления, вроде “Все серийные убийцы ненавидят животных” или “В отличие от обычных людей, убийцы, увидев как человек зевает, не станут зевать в ответ”. Учитывая ваш опыт, что можете сказать об этом?
— Серийные убийцы не обладают одинаковым жизненным опытом, психическими заболеваниями, нарушениями личности и прочим. Да, многие имеют какие-то общие черты, но они по-прежнему отличаются друг от друга. Они куда сложнее, чем многие о них думают.