В 11 вечера 3 января 1935 года сотрудник городской государственной службы водоканала, Роберт Лейн, проезжая по 13-й улице Канзас-Сити, увидел, как, невзирая на январский холод (около +3о С), по улице быстрым шагом двигался полуголый мужчина, весь скудный гардероб которого состоял лишь из брюк, туфель и майки. Лейн, открывший было рот от изумления, неожиданно понял, что раздетый незнакомец машет ему рукой, прося остановиться. Он притормозил и приоткрыл окошко, но мужчина, который на вид оказался весьма юным, вдруг нахмурился и пробормотал, что спутал его с такси. Но посмотрев по сторонам, не увидев больше ни одного автомобиля, и, видимо, оценив свое бедственное положение, учтиво попросил Лейна подвезти его к тому месту, где он мог бы найти такси.
Лейн кивнул в сторону пассажирского сидения, приправив свое согласие фразой “Вы выглядите так, будто с Вами произошло что-то плохое». На что продрогший мужчина процедил сквозь зубы “Я убью этого … завтра!” (здесь под многоточием имеется в виду какое-то бранное слово, которое все газеты того времени решили не печатать), открыл дверь и сел на заднее сиденье.
Конечно, подвозя столь странного пассажира, Лейна начало разбирать любопытство, и втайне он все время поглядывал на него в зеркало заднего вида, вскоре отметив у того внушительного размера царапину на левой руке. Этой рукой он придерживал свой бок, так, что Лейну показалось, будто бы там может быть еще одно ранение, которое либо болело, либо кровоточило.
Одна из улиц Канзас-Сити. Фото 1930 года. Население — почти 400000 человек.
Когда машина приблизилась к месту парковки городских такси, незнакомец горячо поблагодарил Лейна, выскочил из машины, и побежал в сторону стоявшего у кафе автомобиля с шашечками. Его владелец отсутствовал, и очевидно, грелся в теплой кафешке. Но, странный раздетый мужчина, открыв рывком дверцу припаркованного такси, забрался в салон автомобиля, и, нажав громко на клаксон, заставил водителя вернуться к работе. Вскоре они уехали, и в следующий раз Лейн уже увидел незнакомца спустя несколько дней.
Прибытие. 2 января.
В среду, во второй день наступившего 1935 года, примерно в 13.20 в холле довольно известной в то время в Канзас-Сити гостиницы «Hotel President» появился одинокий мужчина в пальто, не несущий в руках никакого багажа.
Отель Президент.
Это был довольно симпатичный, атлетически сложенный, высокий молодой человек, которому на первый взгляд можно было дать от 20 до 30 лет. Он был шатеном и имел довольно примечательную визуальную особенность — заметный шрам над левым ухом, который пытался прикрыть, зачесывая на него волосы. Его широко расправленные плечи, твердая походка и манера держать себя уверенно навели портье на мысль, что перед ним, быть может, находится профессиональный борец или боксер.
Мужчина подошел к стойке регистрации и попросил снять меблированный номер на одном их верхних этажей. Заплатив пока только за один день проживания в гостинице, он заполнил документы, подписавшись именем Роланд Т. Оуэн из Лос-Анджелеса, и получил от служащего ключ от номера 1046, расположенного на 10 этаже.
Нового постояльца отправился сопровождать коридорный Рэндольф Пропст, который и показал жильцу его новое пристанище. Позже Пропст расскажет, что поначалу незнакомец не вызвал у него никаких подозрений. Он спокойно вел с коридорным непринужденную беседу по пути в номер, поведав, что накануне останавливался в другой гостинице — «Muehlebach», где за проживание заломили, по его словам, непомерную цену — $ 5 за небольшую комнату.
Выйдя из лифта на 10-ом этаже, поначалу они повернули направо и двинулись вдоль по коридору. Затем дважды свернули налево, где неподалеку от лестницы и располагался номер 1046, окна которого выходили на противоположную от центрального входа гостиницы сторону.
Первым в номер вошел мистер Оуэн, позволив включить свет коридорному. Номер представлял собой аккуратное, но весьма темное жилище: при входе справа располагался платяной шкаф, слева находилась ванная с уборной, а сама комната имела небольшие габариты — 2,7 метров в ширину и 3,7 метра в длину. Справа в комнате, упираясь в стену, стояла широкая кровать, где на подставке подле нее поблескивал новенький телефонный аппарат. У небольшого окна находился письменный стол со стулом, а слева располагался высокий комод с зеркалом.
Зайдя в ванную комнату, мистер Оуэн достал из пальто свои нехитрые пожитки — черную одежную щетку, зубную щетку и расческу, положив их на полочку над раковиной. Кажется, на этом его личные принадлежности и вещи заканчивались, что даже на взгляд простого коридорного показалось слишком мало. Но Пропст был вышколенным служащим, повидавшим на своем веку немало странных посетителей. Не задав ни единого вопроса на этот счет, он пожелал мистеру Роланду Оуэну приятного дня, и заверил того, что готов оказать любую посильную помощь, если в ней будут нуждаться.
Вместе они выйдут из номера и направятся в сторону лифта, но Пропст заметит, что хорошо было бы все же запереть комнату 1046. Оуэн, спохватившись, согласится и отдаст ключ коридорному, который закроет номер и вернет его обратно хозяину. После этого они вместе спустятся на лифте на первый этаж, где Пропст приступит к выполнению своих рабочих обязанностей, а новый постоялец, кажется, покинет здание гостиницы.
Рональд Т.Оуэн
Спустя час этого же дня только приступившая к обязанностям горничная Мэри Соптик отправится в комнату 1046, чтобы принести в нее свежее постельное белье, но обнаружит номер запертым изнутри. Она постучит, и мистер Оуэн откроет ей дверь, впустит, и предложит зайти. Данный момент немного удивит Мэри, ведь предыдущая горничная предупредила ее, что в номере 1046 с мужчиной, вроде бы, находится женщина. И хотя сейчас ее следов не было видно, Соптик, все же извинившись, предложит прийти позже. Но странный постоялец заверит ее, что все ОК, сам при этом продолжая сидеть в полумраке в какой-то задумчивости на постели. Его довольно темную комнату освещала лишь бра, висевшая над кроватью, а жилец, будто бы ничего ровным счетом не делая, как-то натянуто разговаривал с горничной, и та постаралась быстрее покинуть номер, чтобы не отягощать мужчину своим присутствием.
Неожиданно мужчина резко встанет с постели, наденет пальто, причешет у зеркала волосы, и перед тем, как уйти, попросит горничную не запирать комнату, сказав, что «ждет прихода друга».
В своем заявлении в полицию позже Мэри Соптик напишет, что весь облик и поведение мистера Оуэна, казалось, говорили о напряжении, нервном беспокойстве и скорее всего страхе. Именно этим она и объяснила задернутые шторы, и его нежелание включать общий свет в комнате.
В следующий раз Мэри увидит мистера Оуэна еще через час, когда вернется в номер 1046 со свежими полотенцами. Полотенца только были доставлены из прачечной, и она разносила их, предлагая всем постояльцам. На этот раз дверь номера окажется незапертой, но в ней будет совершенно темно. Просачивающийся в комнату свет из коридора покажет, что сам мистер Оуэн, оставаясь полностью одетым, лежит на кровати, отвернувшись лицом к стенке. Мэри решит тихо оставить полотенца, положив их на стол, где случайно заметит короткую, и видимо, написанную самим постояльцем записку со словами “Дон, я вернусь через пятнадцать минут. Подожди”.
3 января
В 10.30 следующего утра, в четверг 3 января 1935 года Соптик опять отправится в комнату 1046, чтобы провести там уборку. Номер окажется запертым снаружи, и горничная решит, что в нем никого нет. Поэтому достав собственные ключи, она откроет его, и неожиданно поймет, что мистер Оуэн, опять-таки полностью одетый, находится внутри. Он, как и накануне, сидел на кровати в задумчивости, не включая свет. «Странно, кто его закрыл?», подумает Соптик, но только было открыв рот, чтобы задать вопрос, ее неожиданно прервет резкий телефонный звонок.
Оуэн порывисто схватит трубку и, прослушав вопрос на том конце провода, ответит «Нет, Дон, я не хочу есть. Я не голоден, только что позавтракал, и не буду выходить на улицу». А через некоторое время опять повторит “Нет, я не голоден”. При этом, еще придерживая трубку у лица, Оуэн обратится к Мэри со странными вопросами «неужели она одна единственная отвечает за весь 10 этаж?», и есть ли в гостинице «президентский номер?». После чего скажет, что, как и отель «Muehlebach», эта гостиница дерет со своих постояльцев «три шкуры» за проживание.
Рисунок мистера Т.Оуэна, сделанный полицейским художником со слов работников гостиницы. На нем, кстати, довольно явственно видно, как подобные рисунки мало похожи на внешность реального человека.
Горничная закончит уборку, заберет полотенца и уйдет, а в четыре часа, после доставки из прачечной чистых полотенец, опять вернется к номеру Оуэна. Но, подойдя к двери, она явственно услышит внутри два мужских голоса, которые о чем-то громко спорили. Мэри постучится в номер, и получит в ответ отрывистый и явно раздраженный вопрос “Кто там?”. А на ее сообщение о полотенцах услышит сначала резкий ответ «Нам ничего не нужно!», а затем «У нас есть чистые полотенца!».
В тот же день в шесть часов вечера в «Hotel President» прибудет новая постоялица — 30-летняя миссис Жан Оуэн (как позже скажет полиция, она не имела никакого отношения к Роланду T.Оуэну, и совпадение их фамилий станет еще одной странностью этого дела).
Ее поселят на 10-й этаж в номер 1048, и она окажется свидетельницей странной ночной перепалки, видимо, происходившей в смежном номере 1046.
На протяжении половины ночи ей не удастся сомкнуть глаз по причине громких разговоров и споров мужчин и женщин, доносящихся из-за стены. Затем, около 4 утра она услышит будто бы звуки драки и сдавленные стоны. В один из моментов Жан Оуэн схватит телефонную трубку и решит пожаловаться портье, но затем опустит ее, передумав. Еще спустя время ей покажется, что за стеной то ли захрИпел, то ли захрАпел мужчина, и с тех пор восстановится гробовая тишина, позволившая ей вскоре заснуть.
Фото номера 1048 с открытой дверью, ведущей в номер 1046. Утверждается, что их обстановки очень похожи.
Лифтер Чарльз Блочер, который обслуживал гостиницу в эту же ночь и приступил к своим обязанностям около полуночи, тоже подтвердит, что на 10-ом этаже в ночь на 4 января творилось нечто странное. Правда, по его мнению, шумным был номер 1055-ый, а не 1046, и кажется, в нем где-то до начала четвертого утра проходила бурная вечеринка.
Поначалу на первом этаже Блочер подобрал молодую женщину, которой требовалось подняться на 10-й этаж, якобы, в номер 1026. По его признанию полиции, эта женщина явно была проституткой, ибо и выглядела соответствующе, и посещала эту гостиницу регулярно с разными мужчинами.
После доставки путаны на 10-й этаж, через 5 минут лифт Блочера опять был вызван туда же. Это была все та же женщина, и она интересовалась у лифтера, не знает ли он, куда делся жилец номера 1026. Она возмущалась и говорила горячо, что «он ее вызвал по телефону, и она прибыла буквально сразу же. Так куда же он делся?». У лифтера на эти вопросы не было ответов, и он уехал, вызванный на другой этаж. А спустя примерно 30–40 минут ему пришлось опять подниматься на 10-ый. Это была та же проститутка, которая теперь хотела покинуть отель.
Примерно через час она опять вернулась в гостиницу, но уже в компании с мужчиной, и Блочер доставил их на 9-й этаж. А около 4.15 утра она вновь спустилась на лифте, уже насовсем в ту ночь покинув отель. Через 15 минут после ее ухода, с 9-го этажа спустился и тот самый мужчина, с которым пришла гулящая женщина. Он пожаловался лифтеру, что не может уснуть, и ушел куда-то в ночной город.
Разумеется, вся эта кутерьма с поездками путаны с одного этажа на другой может вовсе ничего не значить, и не иметь прямого отношения к странному мистеру Оуэну. В конце концов, ведь она упоминала 1026, а не 1046 номер. С другой стороны, эти числа очень созвучны, и, быть может, это именно он ее вызывал, но то ли случайно спутал номера, то ли умышленно отправил ее не туда, куда нужно.
По свидетельствам же Блочера, мужчина, с которым проститутка провела время в гостинице, был точно не Оуэн. Это был невысокий, ростом около 170 см, худощавый человек, одетый в светло-коричневое пальто, шляпу ему в тон, и коричневые же ботинки. А женщину трудно было назвать красоткой, она была щуплой и слишком вызывающе себя вела. Но, к сожалению, позже полиция, как ни силилась, так и не сумела ее найти, чтобы провести допрос и уточнить передвижения в ночь с 3 на 4 января.
4 января
Следующий известный контакт между мистером Оуэном и персоналом отеля произойдет ранним утром (около 7.00) в пятницу 4 января, когда, прибыв на работу, телефонный оператор гостиницы Делла Фергюсон, получит из номера 1046 странный звонок. В трубку кто-то тяжело дышал, но не говорил ни слова. Тщетно она старалась докричаться до человека на том конце провода, но, ответом ей было лишь молчание. Через 10 минут эта ситуация повторилась, и уже повергла женщину в полное недоумение. Причем, как стало ясно чуть позже, звонивший мало того, что совершал безмолвные звонки, в итоге он не положил трубку на рычаг. Поэтому, Делла обратилась к одному из работников отеля, чтобы в злополучную комнату кто-то сходил, узнал, в чем дело и вернул телефонную трубку на место.
В номер отправился коридорный Рэндольф Пропст, который опять заступил на дежурство.
Подойдя к двери уже знакомого ему постояльца, он увидел на ней табличку “Не беспокоить”, однако, не ушел, а громко постучал в номер. Поначалу ему никто не ответил, и тогда он еще более настойчиво заколотил в дверь. Вскоре за ней послышались вздохи, а затем и сдавленное приглашение «Войдите». Но, обнадеженный коридорный, ринувшись открывать дверь, вдруг понял, что она заперта изнутри, и ему снова пришлось стучать. Однако, реакция постояльца на стук в виде громкой фразы “Включите свет!” привела его в полное замешательство. Как Рэндольф мог включить свет в номере, если он находился в коридоре? «Вероятно, он пьян!», осенило Пропста, и тот принялся пуще прежнего колотить в дверь странного номера. Наконец, через 7 или 8 попыток, он отчаялся пробраться внутрь, и просто прокричал через дверь, чтобы телефонную трубку положили на место. Не получив никакого ответа, коридорный спустился в вестибюль гостиницы, рассказав Делле Фергюсон о своих злоключениях с номером 1046, и описал жильца, как совершенно пьяного человека, от которого невозможно чего-либо добиться. Вместе они придут к выводу, что, если через час не произойдет каких-либо изменений, в номер отправится кто-то еще.
Около 8.30 Делла Фергюсон, отметив, что телефон номера 1046 все также продолжает быть нерабочим, отправила туда посыльного Харольда Пайка, чтобы он наконец решил этот вопрос. Пайк также обнаружил дверь номера запертой снаружи, и не долго думая, открыл ее собственным ключом.
С тщательно задернутыми шторами, комната пребывала в полумраке, но свет из коридора позволял Харольду разглядеть ее постояльца. Мистер Оуэн, абсолютно голый, лежал на постели в смятых простынях, и, очевидно, спал глубоким сном хмельного человека. Телефонная трубка действительно валялась на полу, и Пайк, тихо положив ее на рычаг, не оглядываясь по сторонам, постарался быстро покинуть номер, тихо закрыв за собою дверь.
Вернувшись к руководству, он расскажет, что жилец номера 1046, вероятно, пьян, и ожидать от него в ближайшее время адекватных действий не приходится.
Но, через пару часов, примерно в 10.30–10.45 этого же дня, другой телефонный оператор гостиницы, Бетти Коул, заметила, что трубка телефона номера 1046 была снова снята с рычага. Около 11.00 решить эту проблему вновь отправился Рэндольф Пропст, который подойдя к входной двери номера все также заметил на ней табличку «Не входить». Попытавшись сначала громко постучать три раза, и не дождавшись ответа, он открыл дверь номера своим ключом, и вошел внутрь.
На этот раз кровать номера 1046 оказалась пуста. Включенная в ванной вода, опрокинутый стул и телефонная подставка, сам аппарат, сброшенный на пол, говорили о том, что кто-то перевернул комнату вверх тормашками. Но, самое главное — все это было залито кровью.
Далее в газетах и словах доктора философии мистера Джона Хорна, который, будто бы, видел полицейские документы по делу, происходит небольшое расхождение относительно того, где Пропст в следующую минуту обнаружил мистера Оуэна.
Журналисты утверждали, что коридорный поначалу увидел открытой дверь в ванную комнату, а там — стоящего у раковины голого израненного рослого мужчину, низко склонившего голову. На его теле виднелось множество кровоподтеков и следов от ударов, из глубокой раны на груди чуть повыше сердца и на голове обильно текла кровь. Его плечи, горло, руки, торс и грудь были сплошь покрыты порезами. Мистер Оуэн тяжело дышал и вот-вот готов был потерять сознание.
По словам Хорна, Пропст нашел постояльца номера голым на полу, стоящим на коленях и локтях недалеко от входной двери. И, на наш взгляд, это более вероятно, ведь судя по ранениям, стоять на своих двух настолько израненный человек уже вряд ли смог бы.
Увидев столь ужасающую картину, Пропст, по собственному признанию, невероятно испугался и опрометью бросился из номера за помощью к помощнику менеджера, мисс Уивер. Сначала позвонив в полицию и скорую, а затем, взяв с собой еще пару человек, они вместе вернулись в злополучный номер, но не смогли полностью открыть дверь. Изнутри ее, очевидно, загораживало тело потерявшего сознание постояльца, и все сделали вывод, что им стоит дождаться полицию и врачей.
Полиция в лице детективов сержанта Иры Джонсон (Ира — это мужское имя) и Фрэнка Хоулэнда прибыла очень быстро, а скоро к ним присоединился доктор Уильям Элдридж и детектив сержант Кинг.
Осмотрев мистера Оуэна, стало ясно, что он подвергся жестокому нападению и скорее всего пыткам. Его шея, щиколотки и запястья были связаны каким-то хитрым способом, видимо, для причинения неудобства и боли. На них виднелось множество синяков, кровоподтеков, и следов от сдавливания. Мужчину несколько раз ударили по правой стороне головы чем-то тяжелым, множественные ножевые раны покрывали тело, а из самой большой, локализовавшейся рядом с сердцем, обильно вытекала темная кровь. Нож серьезно повредил одно из легких жертвы, Оуэн тяжело дышал и уже начинал задыхаться.
Номер же представлял собой ужасающее зрелище — в ванной шумно текла вода, все стены комнаты, вплоть до потолка, покрывали брызги крови. Видя эту картину, становилось ясно, что пострадавший был атакован человеком, совершенно озверевшим от ярости.
Веревки на руках, которые разрезал доктор, освободили руки жертвы, вода в ванной была выключена. Но, видя, что Оуэн вот-вот потеряет сознание, детектив Кинг попытался его растормошить, выяснив хоть что-то о нападающем.
«Кто это сделал?!», спросил он.
Но, Оуэн, закатывая глаза, лишь хрипел «Никто».
«Кто причинил Вам боль? Вы пытались покончить с собой?», попробовал догадаться полицейский.
«Нет, я упал в ванной», прошептал мужчина и впал в забытье.
Жертву в состоянии комы доставят в больницу, и позже доктор Фландерс скажет полиции, что пытки мистера Оуэна, вероятнее всего, были начаты не меньше 6–7 часов назад, так как кровь на некоторых ранах, а также на стенах зловещего номера 1046 уже совсем засохла. Вероятнее всего, в 4 утра жертва была атакована, а около 7 утра, когда Пропст первый раз приходил к номеру, чтобы заставить его владельца опустить телефонную трубку на рычаг, Оуэн уже был тяжело ранен, и, возможно даже, в тот момент рядом с ним находился его мучитель.
Впрочем, в первое время полиция не исключала в деле Рональда Оуэна и попытки суицида. Но, чем больше детективы обыскивали странный номер, тем более невозможной казалась эта версия. И причиной тому становилось вовсе не то, что находили следователи, а скорее то, чего им обнаружить не удавалось.
Во-первых, у загадочного постояльца совсем не было собственных вещей и одежды. Исчезли и те предметы гардероба, которые изначально видели на нем. Куда-то пропали брюки, рубашка, майка, пальто, обувь, его зубная щетка и даже носки. Лишь одиноко на полу валялся брошенный галстук. Но, удивительным было и исчезновение из гостиничного номера традиционных отельных принадлежностей, типа мыла, шампуня и полотенца. Не удалось в комнате найти и холодное оружие, которым можно было бы нанести режущие и колющие раны. Этот факт, равно, как и отсутствие веревки, которой связали мужчину, а также ключа от номера указывали на то, что на мистера Оуэна таки было совершено нападение.
Осмотрев единственную вещь — галстук, точно принадлежащий жертве, выяснилось, что он имел этикетку производителя — фирмы «Worsted Mills Company» из Пассаик, штат Нью-Джерси, однако этот факт мог ровным счетом ничего не значить. Кроме него в окровавленном жилище удалось найти лишь женскую шпильку, английскую булавку, невыкуренную сигарету и небольшой пузырек, содержащий в себе разбавленную серную кислоту.
Фото из газеты. Слева- детективы, работающие по делу. Справа — предметы, найденные в номере 1046: невыкуренная сигарета, женская шпилька, английская булавка и пузырек с разбавленной серной кислотой.
Еще в номере находилось два стеклянных стакана, один стоял на полочке в ванной, второй, со щербленным краем, лежал в раковине. А вот осмотр места преступления дал полиции четыре маленьких, очевидно, женских отпечатка пальцев, которые хорошо были видны на стекле, покрывавшем телефонную подставку. Но, увы, в базе полиции таких отпечатков пальцев не значилось, и найти их обладательницу пока не представлялось возможным.
Вечером того же дня журналисты уже знали о странной истории в номере 1046, вкратце описав ее в вечерних выпусках газет «Kansas City Star» и «Kansas City Journal-Post», процитировав слова детектива Джонсона «нет сомнений, что в этом деле кто-то замешан».
Поначалу подозрение детективов падет на миссис Жан Оуэн, проживающую в соседнем номере и странным образом имеющую такую же фамилию, что и пострадавший. Но вскоре выяснится — данная гражданка ровным счетом не имела никакого отношения к жертве, и ее тщательно допросив, отпустят.
А ночью после полуночи, 5 января, мистер Роланд Т.Оуэн, не приходя в сознание, скончается от полученных ран, и детективам так и не удастся у него узнать хоть что-то о случившемся.
Впрочем, полиция будет без остановки работать над этим странным делом, не прекращая процесс и ночью. До утра им удастся отправить в полицию Лос-Анджелеса и ФБР запрос о личности жертвы, предоставив для этого и его фото и отпечатки пальцев. Уже буквально через сутки станет ясно, что Рональд Т.Оуэн — вымышленное имя, и такого человека никогда не существовало. В воскресенье, 6 января о данном факте сообщит газета «Kansas City Journal-Post», по сути, пригласив граждан Америки попытаться опознать настоящую личность погибшего мужчины.
На следующий день в похоронное бюро «Mellody-McGilley» (кстати, оно существует и поныне), где будет лежать тело незнакомца, придет много людей. В одних источниках говорится о том, что их было порядка 50 человек, в других, что 300.
Фото погибшего мужчины и квитанции при его заселении в отель Президент.
Одним из этих посетителей окажется Роберт Лейн, тот самый, что 3 января подвозил странного раздетого мужчину. Он с уверенностью заявит, что погибший неизвестный и его странный пассажир — это один и тот же человек. Он даже попросит детективов посмотреть, нет ли на руке той самой царапины, которую он видел. Увы, на теле жертвы было такое количество царапин, порезов и ссадин, что подтвердить слова Лейна не представлялось возможным. К тому же, полиция считала, что неизвестный вряд ли мог так надолго покидать гостиницу, и отнесла свидетельства Роберта Лейна к ненадежным.
Однако, о зловещей тайне номера 1046 станет известно широкой общественности, и в попытке опознать убитого мужчину в полицию и похоронное бюро начнет приходить все больше людей. Каждый из них будет искать в погибшем потерянного друга, родственника или любимого человека. Но, увы, описания или фото, которые предоставляли эти страждущие, не совпадали с внешностью мистера Оуэна. Тогда полиция, чтобы привлечь еще больше внимания, разослала его фото по всей стране, в надежде залучить к делу тех людей, кто действительно мог помочь хотя бы в его опознании.
В результате, станет известно, что человека, назвавшегося Оуэном, в Канзас-Сити до его появления в отеле Президент, несколько раз видели в питейных заведениях в обществе двух молодых женщин. И оба бара находились неподалеку от того места, где Роберт Лейн подобрал своего пассажира.
Иных, более информативных свидетельств, к сожалению, получить не удавалось.
В какой-то момент сыщики подумали, что к ним пришла удача — они вспомнили, как погибший рассказывал коридорному и горничной о своем пребывании в гостинице «Muehlebach». Показав там служащим фото Оуэна, обнаружилось, что они и вправду его знали, однако, совсем под иным именем — Юджина К.Скотта. Этот мужчина останавливался в отеле всего на одну ночь (накануне своего поселения в отель Президент), и в книге регистрации тоже указал своим местом проживания Лос-Анджелес. Сличив обе записи в книгах отелей, полиция придет к выводу, что это почерк одного и того же человека.
Тогда следователи Канзас-Сити снова свяжутся с LAPD (отделением полиции Лос-Анджелеса), но уже запросив информацию на Юджина Скотта. Однако, скоро получат ответ, что и такой личности не существует.
Тогда детективы попытаются отыскать таинственного мистера Дона, с которым погибший неизвестный общался по телефону, и которому, очевидно, была адресована записка. Быть может, это был тот самый мужчина в коричневом одеянии, с которым в отель пришла проститутка? Или это именно его голос слышала Мэри Соптик из-за закрытой двери номера? Мог ли он быть той самой личностью, в адрес которой мистер Оуэн/Скотт грязно выругался и пообещал убить? Или, напротив, это был его друг, которого неизвестный погибший ждал в номере, прося горничную не закрывать дверь? Увы, эти вопросы так и останутся без ответа, ведь таинственного Дона найти так и не удастся.
Между тем, в полицию будут продолжать приходить люди на опознание, и временами следователям станет казаться, что истина где-то рядом.
К примеру, 12 января в участок заявится букмекер Тони Бернарди из Литл-Рока (штат Арканзас), который расскажет, что несколько недель назад погибший мистер Оуэн/Скотт сделал ему ставку на один из бойцовских матчей. Назвавшись Сесилом Вернером, своим фаворитом он объявит борца Чарльза Лоха из Омахи, и у полиции забрезжит надежда, что Лох мог знать неизвестного мужчину. Но показанное ему фото ничего не даст, и, появившаяся было надежда опознать погибшего рухнет, как карточный домик.
В тоже время, ежедневно в Канзас-Сити, будут происходить все новые преступления, и вязкое, словно болотное трясина, дело таинственного номера 1046 вскоре наскучит руководству полиции. Более не видев в нем перспективы раскрытия, оно переведет большую часть детективов на расследование иных преступлений, и о мистерии гостиничного номера вскоре позабудут.
3 марта газета «Journal-Post» опубликует короткую заметку, где сообщит, что 4 марта мужчина, известный под именами Рональда Т.Оуэна и Юджина К.Скотта, будет похоронен на «земле горшечника».
Для справки: землей горшечника называют кладбище для бедняков, бродяг и неопознанных личностей. Согласно Новому Завету, такой участок земли был куплен первосвященниками на деньги Иуды, которые он получил за предательство Иисуса. Когда Иуда понял, что сотворил, то бросил 30 серебрянников на пол в храме, а первосвященники, не пожелавшие «деньги на крови» класть в церковную кассу, купили на нее участок земли, некогда принадлежащий гончару, делавшему горшки. Теперь во многих странах мира кладбища для людей, за похороны которых некому заплатить, часто называют землей горшечника.
Но, в тот же день в похоронном бюро «Mellody-McGilley» прозвучит звонок, в котором не пожелавший назвать свое имя мужчина опротестует «безродность» Оуэна, и попросит не хоронить его, как бродягу. «Я хочу, чтобы Вы похоронили его на кладбище в Мемориальном парке Канзас-Сити. Там он будет рядом с моей сестрой, и я оплачу все расходы на его похороны и погребение”.
Разумеется, у незнакомца спросят его имя, но он скажет, что это неважно. А на просьбу рассказать о случившемся в номере 1046, ответит, что Оуэн попал в неприятную ситуацию, обманув женщину. «Он обещал на ней жениться, но затем бросил. Мы были у него в номере в отеле Президент, и пытались решить проблему. В конце концов, мошенники всегда получают по заслугам!». На этом короткий, но горячий спич незнакомца был закончен. Он повесил трубку, а 23 марта в адрес «Mellody-McGilley» поступил подписанный красивым почерком конверт без имени и обратного адреса, содержащий денежные средства — $25, аккуратно завернутые в газету. Их оказалось достаточно, чтобы оплатить достойные похороны и погребение. Очевидно, тот же самый мужчина позвонит и в контору «Rock Flower Company», заказав за $5 тринадцать лучших белых роз. «Я это делаю для моей сестры, отправьте их на могилу мистера Оуэна, и снабдите запиской «С любовью Луиза».
Душа и тело убитого мистера Оуэна/Скотта найдет успокоение на кладбище Мемориального парка Канзас-Сити, чему свидетелем станет лишь священник и детективы, расследовавшие это преступление. «Ободренные» мелодраматическими поворотами, появившимися в расследовании, они посчитают, что находятся на пороге раскрытия дела. Кажется, телефонные звонки неизвестного мужчины намекали на любовную вендетту. Наверное, некая Луиза оказалась обманутой и брошенной женщиной, за честь которой вступился ее брат. Оуэна заманили в ловушку и самым жестоким образом убили. Его мститель очень вероятно может прийти посмотреть на похороны. И в надежде поймать убийцу, кладбище окружили переодетые полицейские, но на похороны так никто и не пришел. Еще неделю под видом могильщиков и работников кладбища, несколько детективов приглядывали за могилой, но ничего не произошло.
Пройдет еще пара месяцев, и в середине мая Американский Еженедельный журнал неожиданно разразится статьей, в которой с «большим смаком» опишет таинственное преступление, случившееся в номере 1046. Снабженное фотографией умершего мистера Оуэна, она вновь всколыхнет интерес общественности, но поначалу не принесет полиции никакой дополнительной информации. Эта статья, словно упавшее в замерзшую землю зерно, уснет в ней еще на полтора года, очнувшись лишь согретое первыми лучами солнца.
Осенью 1936 года, старый номер Американского Еженедельного журнала неожиданно попадет на глаза одной даме, ожидавшей приема стоматолога. Скучая и предвидя неприятные процедуры, она в задумчивости листала потрепанный еженедельник, когда случайно увидела статью о загадочной смерти в номере 1046, и в ней до боли знакомое фото сына ее подруги — Артемуса Оглетри. Он уехал из отчего дома в Бирмингеме, штат Алабама, еще в апреле 1934, и уже более года его мать, Руби Оглетри, не получала ни единой весточки от сына.
Изначально он уехал из дому, якобы, отдохнуть месяцок-другой в Калифорнии. Но, его поездка существенно затянулась, а матери, довольно обеспеченной женщине, пришлось регулярно высылать ему существенные суммы денег. Впрочем, тогда еще Артемус регулярно ей писал и звонил, объясняя свои задержки желанием «найти себя» и дороговизной пребывания в «солнечном» штате.
Однако, вскоре его сообщения, всегда написанные от руки, резко прекратились. И в тот момент, когда Руби начала волноваться за его судьбу, в ее адрес неожиданно пришло странное письмо, будто бы от Артемуса, но напечатанное на машинке, со штемпелем Чикаго, и совсем не похожее на него. В нем было много орфографических ошибок и жаргонных выражений, то есть того, что у Артемуса никогда не наблюдалось. Сообщение не несло никакой важной информации, и по сути, было набором ничего не значащих фраз, типа «у меня все хорошо, с приветом мама». Спустя пару месяцев пришло второе похожее письмо, уже из Нью-Йорка, в котором юный Оглетри говорил, что в этот же день собирается отчалить в Европу. Оба письма были настолько несвойственны ее сыну, что Руби начала серьезно волноваться, подозревая какую-то подмену.
Еще через три месяца в ее доме раздался странный междугородный звонок из Мемфиса, штат Теннесси. Человек, который представился Джорданом, поведал ей, что обязан Артемусу, ибо тот однажды спас ему жизнь. И объяснил, что ее сын сейчас находится в Каире, где женился на богатой женщине знатного рода. Писать он сейчас не может, потому что лишился большого пальца, подравшись в баре.
Эта история находилась уже за гранью понимания миссис Оглетри. Она не поверила в нее ни на йоту, и с этих пор начала самостоятельно искать своего сына.
В поисках пропавшего юноши, рано покинувшего дом, она обращалась в полицию, и даже писала письма лично Эдгару Гуверу, и послу США в Каире (Египет), надеясь на их помощь. Ее материнское сердце подсказывало, что с сыном что-то случилось, и, когда подруга принесла в ее дом злополучный журнал, Руби Оглетри поняла — сын вот уже больше года, как мертв. Ее мальчик лежал израненный на холодном столе в морге, никем не узнанный и не оплаканный. На его тело приходили глазеть чужие люди, чужаки же засыпали и могилу, отправив его в последний путь. Но, по всему выходило, что напечатанные на машинке письма и странный звонок из Мемфиса происходили уже после его смерти. Зачем и с какой целью это делалось, неизвестно, но автора этих сообщений полиция так и не смогла найти.
2 ноября 1936 года, Руби Оглетри, также, как и 20 месяцев назад ее сын, появилась в гостинице President. Тогда о ее прибытии в Канзас-Сити написало множество газет, и город наконец узнал, что убитого мистера Оуэна на самом деле звали Артемусом Оглетри. На момент смерти ему было всего 17, а странный шрам над ухом являлся результатом несчастного случая в детстве, когда мальчик обжегся горячим маслом.
Получившее новый толчок расследование, вскоре установит, что во время пребывания в Канзас-Сити, Артемус под именем Дункан Оглетри однажды останавливался еще в одной гостинице — недорогом отеле St. Regis, где делил свою комнату с другим молодым мужчиной. И может статься, это и был тот самый таинственный Дон.
Но главные вопросы этого дела так и оставались без ответа. Кто его убил и почему? Что именно произошло в комнате 1046 в ту ночь? И кто был тем мужчиной, что оплатил его похороны?
Еще 2 года расследование тайны номера 1046 не двигалось с мертвой точки, а в августе 1937-го получило странное продолжение, когда в Нью-Йорке сотрудник железнодорожной транспортной конторы нашел на путях тело застреленного мужчины. Покойника звали Оливер Сенекал, и как знала полиция, он являлся известным рэкетиром и наркоторговцем. Вскоре, в связи с его смертью нью-йоркская полиция арестовала Джозефа Огдена, приятеля Сенекала, который на допросе признался в его убийстве, произошедшем в результате ссоры, когда оба они были под кайфом. Огдена осудили и приговорили к 20 годам тюрьмы Синг-Синг, однако, в ходе этого расследования на поверхность всплыли довольно любопытные сведения. Оказалось, что однажды, когда Огден находился в Канзас-Сити, он использовал псевдоним Дональда Келсо. В октябре 1934 года Келсо проживал в отеле St. Regis в номере вместе с Дунканом Оглетри, и было похоже, что именно его погибший Артемус Оглетри мог звать Доном. Увы, сам Джозеф Огден утверждал, что не помнит своего соседа по номеру, и всячески отрицал причастность к его смерти.
Загадка таинственной смерти в номере 1046 отеля Президент по сей день так и остается нерешенной. Перефразируя старую английскую пословицу, в этом деле оказалось слишком много ингредиентов, которые испортили бульон.
Что убило юного мистера Оглетри — любовные связи или преступные? И почему, если ему угрожала опасность, он не пытался убежать и скрыться, а практически молча терпел пытки, не зовя никого на помощь? Что за тайну он унес с собой в могилу, оставшись никем не оплаканным?
Вероятнее всего, о проблемах, убивших Артемуса, мы никогда правды не узнаем.