Большинство северокорейцев бегут из страны через реку. Журналисты Reuters сфотографировали и поговорили с некоторыми из тех, кто добрался до Сеула. На фото — Чон Мин Ву, он был офицером в Корейской народной армии и бежал в форме. Просто сказал на границе, что уходит, и его выпустили, потому что «мы все были военные». Южнокорейская разведка конфисковала ее, но он попросил своих северокорейских сослуживцев прислать ему новую
Мин-бок был научным сотрудником Академии сельскохозяйственных наук Северной Кореи. Сначала он безуспешно пытался сбежать в 1990 году. В конце концов он покинул Северную Корею в июне 1991 года и приехал в Южную Корею в 1995 году. Его семья прислала ему дневники. «Согласно учениям Ким Ир Сена, люди должны вести дневники. Все в Северной Корее должны строго следовать учениям Ким Ир Сена, поэтому я поступил так, как должен был, и вел дневник. Жили в соответствии с этими учениями. Я написал их из преданности Лидеру. Это была наша идеология, и я жил в строгой приверженности этому. Никто не мог думать иначе»
«Я завладел этими дневниками через 10 лет после приезда в Южную Корею. Я отправлял деньги своей семье на севере, и они отправляли их мне. Я не писал никаких жалоб в дневниках. Я был бы в большой беде, если бы это сделал. Мои дневники — это запись моей истории в Северной Корее. Я думаю о превращении этих дневников в книгу. Я хотел бы опубликовать книгу о том, как изменить мышление северокорейцев, когда произойдет объединение»
Сонг Беок был пропагандистом. Его отец утонул, пытаясь пересечь реку Туманную, в 2000 году. «Мы уехали в августе, чтобы найти еду, — вспоминает Беок, описывая первую попытку. — Мы были из города, расположенного в глубине страны, и мы не были уверены, где река была глубокой, а где — мелкой. В то время я не знал, но река поднялась из-за сезона дождей. Я думал, что мы должны были в любом случае пересечь ее. Я мог думать только о том, как добраться до Китая, чтобы купить еду. Я снял одежду и сделал из нее что-то вроде каната, чтобы нам с отцом не потерять друг друга. И сказал ему не отпускать. Когда мы приблизились к середине реки, я почувствовал, что канат больше не натянут Я оглянулся и увидел, как отец уплывает в сторону. Он уходил под воду и не мог выбраться. Я бросился к [северокорейским] пограничникам и попросил их спасти его. Но они спросили, почему я вышел из воды, почему я тоже не умер. Они надели на меня наручники и забрали меня. Это было 28 августа. Меня пытали боуибу (северокорейская тайная полиция) в Хоерионге. Затем меня отправили на четыре месяца в тюремный лагерь Чхонджин, но после того, как я вышел из лагеря, я почувствовал, что мне нужно выжить и продолжать жить. Я так и не нашел своего отца. После того как я приехал в Южную Корею, я вернулся в Китай в 2004 году и провел поминальную службу по нему у реки. Мне всё еще больно из-за того, что произошло»
Замерзшая река Туманная, отделяющая Северную Корею от Китая. Фотография сделана в китайском пограничном городе Хуньчунь. Беженцы и эксперты утверждают, что в последние годы стало куда опаснее и вдвое дороже бежать из Северной Кореи. И гораздо меньше людей покидают репрессивную и обедневшую страну. Благодаря колючей проволоке по обеим сторонам реки, обозначающей границу с Китаем, большему количеству постов охраны и более тщательному контролю телефонных звонков через границу число северокорейцев, ежегодно прибывающих на юг через Китай, сократилось вдвое
Кан, которая согласилась назвать только фамилию, позирует в Сеуле, Южная Корея. Родители отправили ей пальто через китайскую границу, после того как она перебралась на юг в 2010 году
«Я не просила маму прислать мне это пальто, — говорит Кан. — Но она знала, что мне часто холодно, и послала его мне. Она также послала немного меда, но он пропал по дороге. Пальто сделано из собачьего меха. В 2010 году оно стоило около 700 тыс. северокорейских вон ($88 по неофициальному курсу). Мой отец был партийным работником. У нашей семьи была машина, и мы жили в особых апартаментах. Я в этом пальто выгляжу полноватой, так что не ношу его здесь. Наверное, смогу носить, если перешью»
Ли Оуй-рюк родился в Онсунге, недалеко от границы с Китаем. Он сбежал в 2010 году и захватил с собой удостоверение личности. «Меня поймали на попытке перебраться в Южную Корею в день рождения Ким Чен Ира. Они усиливают охрану границ как перед, так и после этой даты. Как говорится, «дно лампы темное», и я думал, что смогу пересечь границу прямо у них под носом. Солдаты стреляли в меня, когда я пытался убежать от реки Туманной. Мне удалось убежать и спрятаться, но кто-то донес на меня и меня поймали. Тогда меня отправили в боуибу и допрашивали три месяца. Государство постановило, что я пытался перебраться в Южную Корею, и меня отправили в лагерь для политзаключенных. Я сбежал, когда меня переправляли в лагерь. Спрятался и смог добраться до дома моей старшей сестры — именно тогда я взял семейные фотографии
Хва-сун покинул Синыйджу на границе с Китаем в 2003 году и переехал в Южную Корею в 2008-м. Он вел дневник, когда бежал. «В 2004 году я начал записывать все свои мысли в дневник. Я не знал, поймают ли меня. Я просто хотел, чтобы кто-нибудь узнал, откуда я и куда пытался попасть. После того как я покинул север, я впал в глубокую депрессию, некоторое время прячась в горах один. Один, не имея возможности хоть с кем-то поговорить, я чувствовал, что схожу с ума. Поэтому я хотел оставить что-то на случай, если умру там или меня поймают, — вот почему я начал писать»
«Я читаю свои дневники, когда хочу вспомнить дом. Я не могу вернуться, и у меня уже нет воспоминаний о родном городе. Но когда я просматриваю свои дневники, нахожу записи, которые подробно описывают яркие воспоминания того времени. Иногда я могу забыть день рождения моего отца, но когда я возвращаюсь к своему дневнику, его день рождения и день рождения моей матери — всё там. Мои дневники — это запись моей жизни. Они доказывают, что я жив»
Цзи Сун-хо из Хоерионга, недалеко от границы с Китаем. Он покинул Северную Корею в 2006 году с парой деревянных костылей. «Я жил как нищий в Северной Корее. Я пытался украсть уголь из поезда, когда упал и потерял ногу и руку. Так что пришлось взять с собой костыли. Без них я бы не добрался. Государство не помогает вам в Северной Корее, и люди, которым нужны костыли, делают свои. Поэтому мои не изготовлены на заводе, они не идеальны и легко ломаются. У меня было несколько пар. Но все они сломались, и это была последняя»
